Лето 1964 года
В компании Владимира Орлова летим в Новосибирский Академгородок. Научный центр был тогда лишь проектом, а председатель Сибирского отделения АН СССР академик М. А. Лаврентьев жил в деревянном домике среди таежных сосен.
Он встретил нас в прохладной горнице, напоил чаем с вареньем из лесных ягод, и мы в деталях обсудили, как лучше выполнить наше задание.
Утром Владимир Иванович зашел ко мне и сказал:
— Собирайся, сейчас поедем. Михаил Алексеевич хочет показать нам кое-что сам.
Мы впервые увидели маститого ученого в неожиданной роли — за баранкой юркого «газика». Именитый водитель, игнорируя асфальт и наезженные дороги, через рвы, бугры и другие «американские горки» вытрясал из нас душу и, как ни в чем не бывало, объяснят, где, что и каким образом будет скоро выглядеть.
Потом «газик» вдруг нырнул в таежную чащу, искусно лавируя между вековыми деревьями, попрыгал несколько по пенькам и валежнику и вырвался на опушку.
Перед нами раскинулась блестевшая на солнце безбрежная водная гладь Обского моря, которую бороздили парусные яхты, скутера, катамараны.
А у причала стоял флагман всей этой разноликой флотилии — белоснежный катер «Наука», который и принял нас на борт.
— На обский «Бикини»? — спросил стоявший в рубке загоревший до черноты парень.
— Туда,— утвердительно кивнул головой Михаил Алексеевич.
Оказывается, так, в противовес зловещему острову, на котором американские атомщики отрабатывали термоядерные взрывы, местные острословы назвали небольшой островок в Обском море.
Это был своего рода крохотный полигон, на котором производились экспериментальные взрывы в мирных целях: гидродинамики Сибири обучали разрушительную силу обычных взрывчатых веществ выполнять технологическую роль — соединять не свариваемые обычными методами металлы, штамповать детали сложной конфигурации.
Размашисто шагая среди не очень понятных на первый взгляд сооружений, возле нагромождений причудливых металлических деталей, ученый рассказывал, что и как делается. Потом его сотрудники продемонстрировали различные целевые взрывы наглядно.
Владимир Иванович проявлял живейший интерес ко всему, спрашивал, высказывал собственные предположения. Он разговаривал с профессионалами на равных, обнаруживая незаурядное понимание, в сущности, нового тогда дела.
Издавна известно: кто хочет писать, тот записывает. На протяжении всего нашего путешествия с академиком М. А. Лаврентьевым, бесед с ним и его сотрудниками Владимир Иванович ни разу не вынимал записной книжки.
Обнаженные орудия труда журналиста порой очень сковывают мысли людей, с которыми ему приходится иметь дело. Орлов умел обогащаться впечатлениями, отпечатывая в памяти увиденное и услышанное.
Скоро в «Правде» появился очерк «Островок на Обском море». Автор с присущим ему блеском, с тонким оттенком юмора написал и о необычной экскурсии по Академгородку и об экспериментах на импровизированном полигоне.
Я привел этот эпизод, чтобы, показать хотя бы один из случаев, как возникали очерки писателя и журналиста В. И. Орлова, ветерана из когорты зачинателей научно-художественной публицистики. Но он написал очень много очерков, и у каждого — своя история.
Профессия журналист
Общее у большинства из них, пожалуй, в том, что они зарождались не в тиши кабинета, а в лабораториях учены, цехах предприятий, на испытательных полигонах или на космодромах — под грохот устремляющихся в просторы Вселенной могучих ракет.
И было удивительно, что он непременно находил для каждого очерка свежее, точное, не избитое слово, придающее ему неповторимое изящество и легкость при завидной глубине содержания. Ведь далеко не всегда у писателя было достаточно времени для филигранной отшлифовки своих произведений — газета не ждет!
Передо мной книга «Столица открытий», подготовленная к изданию самим автором, но вышедшая в свет уже после его смерти. В ней собраны очерки, написанные, в течение последних двух десятилетий. Правда, далеко не все, а повествующие главным образом о работах ученых и специалистов — москвичей.
Как и некоторые другие книги, вышедшие из-под пера В. И. Орлова, «Столица открытий» затрагивает многие темы, ибо отражает необозримый размах отечественной науки. Сборник включает очерки, охватывающие спектр достижений советских ученых — от проникновения в тайны микромира и глубин космоса до синтеза душистых веществ и создания новых методов химической чистки одежды.
Но эту кажущуюся разноплановость объединяет общность устремлений наших научных работников, в какой бы области знания они ни трудились, — открыть непознанное, поставить результаты своих исследований на службу человеку.
И потому для писателя не было такой ветви древа науки, которую он считал бы не заслуживающей внимания. Он находил вдохновение не только в трудах ученых, вызывающих к жизни современных, поистине фантастических роботов, но и, скажем, в работах тех, кто создает для нас удобную и красивую обувь.
Написанный им небольшой «Этюд о башмаке» — это и экскурс в историю вопроса, окрашенный мягким юмором, и остроумный рассказ о шагах технического прогресса в древнейшем из ремесел, а ныне — развитой отрасли промышленности, и увлекательный поэтический трактат о, казалось бы, простом и обыденном.
В то же время это и авторское исследование, ознакомившись с которым, читатель вдруг обнаруживает, сколь мало он знал о вещах, служащих ему всю жизнь.
Легкая улыбка и необыкновенная лиричность — тончайшее оружие, которым всегда были переполнены арсеналы В. И. Орлова и которым он щедро пользовался, завоевывая читателя. Это не просто — быть поэтом науки, внешне порою сухой и неудобоваримой, как верблюжья колючка.
Надо уметь освобождать ее внутреннюю сущность от пугающе сложной и непонятной специальной терминологической оболочки и представлять в доступном, доходчивом виде. Без этого немыслимы были бы ни юмор, ни лирика.
Впрочем, ведь так поступают и популяризаторы — «переводчики» с языка науки на общепринятый. Писатель же — и это видно на примере очерков Орлова, — разъясняя смысл и значение тех или иных научных изысканий, постоянно обращается к образам, аналогиям, порой смелым и неожиданным, но всегда точным, работающим безошибочно.
Они, как волшебные фонари, осветляют привлекательные стороны труда ученого, их красоту и величие.
Однако образы сами собой не рождаются, они возникают лишь в том случае, если автор достаточно хорошо, в подробностях знает предмет, о котором пишет. Это — непременное условие, которое В. И. Орлов соблюдал неукоснительно.
Ему помогали обширные познания в самых различных отраслях науки и техники, можно сказать, энциклопедичность, позволяя быстро и четко улавливать сущность любого дела, к которому он обращался. Он удивлял специалистов той легкостью и стремительностью, с которыми вникал в глубину, казалось бы, весьма специфичных и отнюдь не простых научных проблем.
Это не значит, конечно, что все ему давалось без особого труда. Бескомпромиссная требовательность к себе, к своему творчеству отличает любой и каждый очерк писателя, в том числе и опубликованные в книге «Столица открытий». Как истинный поэт науки, ее художник, он не щадил себя в поисках запоминающихся, ярких образов, свежих и точных слов.
Очерки науки
Зато сколь замечательные плоды давал этот труд!
Когда очерк вставлялся в газетную полосу (а почти все, написанное В. И. Орловым, сначала публиковалось в газете), нередко возникали новые трудности, если не у самого автора, который не всегда при этом присутствовал, то у сотрудника, отвечавшего за прохождение материала.
Газетные правила жестки: не лезет статья в отведенное ей прокрустово ложе — определенное макетом место, образовавшийся «хвост» отрубают, то есть сокращают столько строк, сколько остается за бортом.
Обычно такого рода операции проводятся легко и быстро, часто без особого ущерба для материала. С очерками Орлова это не всегда удавалось, настолько плотно и внутренне связанно они написаны.
А он уже снова, проходя по коридорам редакции, заглядывал в кабинеты товарищей и рассказывал о новом объекте, на котором только что побывал.
Все понимали: значит, опять Орлов выискал то, что еще недавно было научной идеей, которая теперь материализовалась и стала родоначальницей невиданного ранее производства. Это его всегда особенно интересовало — практический выход исследовательского поиска.
Ибо только так наука все больше становится непосредственной производительной силой общества. А он, партийный публицист и певец науки, считал прямым долгом коммуниста и писателя всецело содействовать этому становлению.
И друзья знали: скоро появится новый вдохновенный очерк Владимира Орлова об удивительных свершениях науки, самым теснейшим образом связанной с практикой коммунистического строительства.
«Столбца открытий» — яркая научно-художественная книга, интересно, умно и увлекательно повествующая об этих свершениях. Миллионы читателей «Правды», сотрудником которой В. И. Орлов был, уже знакомы со многими вошедшими в сборник очерками, появлявшимися на страницах газеты.
Они неизменно вызывали живейший отклик, о чем свидетельствовала обильная почта после каждой публикации. Множество читателей газеты становились почитателями В. И. Орлова, его высокого писательского дарования. Это и отмечалось в письмах. Они были наградой писателю, утверждали его в избранном жанре.
Собранные теперь вместе, объединенные разделами и главами книги, очерки приобретают и новое качество. Это можно сравнить, если угодно, с массированным огнем, орудийным залпом вместо одиночных выстрелов.
Наконец, внимательный читатель сможет проследить и ход развития иных исследований. Во вступлении к книге автор отмечает, что поскольку составляющие ее очерки писались в течение двадцати лет, то некоторые сегодня относятся уже к истории.
«Я не пытался их осовременивать,- замечает он, — чтобы не лишить их характера документа своих дней, проникнутого восторгом и изумлением первого видения».
Новая книга В. И. Орлова — заметное явление в научно-художественной литературе, жанре, все более крепнущем и развивающемся. Она будет служить путеводной звездой и для тех писателей и журналистов, что сегодня пробуют себя на этом благодарном поприще.